Награды палачам

«Заслуги» карателей в процессе проведения крымской «зачистки» были высоко оценены руководством. Землячку наградили орденом Красного Знамени.

Вознаградили и других палачей. Приказом №1665 от 10 сентября 1921 г. заместитель командующего войсками Украины и Крыма Константин Авксентьевский за «понесенные труды при ликвидации врангелевского фронта» наградил трофейными конями Е. Евдокимова и Семена Дукельского — начальника ОО Всеукраинской ЧК по борьбе с бандитизмом.

Еще один «чистильщик» Крыма Н. Быстрых вначале удостоился благодарности Крымревкома «за энергичную деятельность», а после получил от самого Дзержинского серебряную саблю с надписью «за храбрость».

Не забывали и непосредственных исполнителей приговоров — участников расстрельных команд. В качестве поощрения их наделяли дополнительными продовольственными пайками, выдавали водку, вино. Разрешали поживиться вещами казненных — нательными крестиками, одеждой и обручальными кольцами.

По свидетельствам современников, каждый из палачей имел по 4–5 любовниц из числа жен расстрелянных, заложниц и медсестер. Под страхом смерти женщин принуждали к сожительству, однако и подневольное согласие не гарантировало несчастным спасения. Время от времени убийцы обновляли свои «гаремы», расстреливая прежних сожительниц вместе с очередной партией жертв.

Для многих деятелей советского репрессивного аппарата участие в крымских расстрелах послужило важным трамплином в дальнейшей партийной, советской и чекистской карьере. Некоторые из бывших карателей впоследствии сделали себе имя в науке и творчестве.

Так, Бела Кун и Землячка до самой смерти пребывали на руководящих советских постах. И если Бела Кун в конце 1930-х гг. сам пал жертвой террора, то Розалия Самойловна Залкинд окончит свои дни в почете и славе. Урна с ее прахом будет захоронена в кремлевской стене, где она покоится и доныне.

Весьма преуспели и непосредственные организаторы массового террора — ведущие сотрудники ЧК и особых отделов.

Так, Е. Евдокимов, прежде чем быть расстрелянным в 1940 г. как «враг народа», удостоился четырех орденов Красного Знамени, ордена Ленина, занимал высокие должности в системе карательных органов, коммунистической партии.

Председатель ялтинской «тройки» Э. Удрис (именно его резолюция о расстреле стоит на анкетах княгини Н. Барятинской и ее дочери) сделал головокружительную карьеру в органах советской юстиции: работал в прокуратуре, был членом Верховного суда РСФСР, председателем Верховного суда Узбекской ССР, преподавал в Узбекском юридическом институте. Завершилась карьера бывшего особиста в 1938 г., когда убийца сотен людей угодил в жернова сталинских репрессий.

Более благополучно сложилась судьба И. Данишевского. Став видным номенклатурным работником, этот участник массовых казней в разное время возглавлял всевозможные советские торговые, финансовые и хозяйственные учреждения. Оставил Данишевский свой след и в авиастроении. До августа 1938 г. он был директором и начальником строительства новосибирского авиазавода №153, выпускавшего самолеты-истребители И-16 и УТИ-4. Счастливо избежав смерти в годы «большого террора» и отбыв лагерный срок, после реабилитации бывший чекист активно занимался литературной работой и оставался до самого последнего часа верен идеалам «Великого Октября».

Но, безусловно, самым известным «героем» крымской «зачистки» является Иван Папанин. Будущий видный советский полярник, обладатель богатой коллекции советских и зарубежных наград, в рассматриваемый период Папанин был комендантом Крымской ЧК. В обязанности комендантов (их также называли «комиссарами смерти») входило приведение в исполнение приговоров и руководство расстрелами. Сложно сказать, скольких людей отправил в небытие папанинский маузер, но, так как период «работы» будущего покорителя Арктики пришелся на самый пик крымской «зачистки», личный его вклад в красный террор был, вероятно, немалым. Тем не менее в историю Папанин вошел не как исполнитель расстрелов, а как «блестящий ученый, создатель самого мощного в мире научного флота». Имя Папанина трижды увековечено на географической карте; в родном Севастополе ему установлен памятник, в честь него названа одна из городских улиц…

Следователем Крымской ЧК некоторое время работал и будущий кинорежиссер Марк Донской.

Вместе с тем, участие в казнях не проходило бесследно для расстрельных команд. Слезы, мольбы и крики людей давили на психику палачей. Чтобы отгородиться от этого, убийцы накачивали себя кокаином и спиртом, тем самым приходя в состояние полного отупения. Но это помогало не всегда и не всем. Некоторые каратели, не выдержав, повреждались рассудком. Так, один из бывших красноармейцев писал в своей биографии: «При ликвидации в гор. Феодосии мне пришлось участвовать в форменной резне, после чего расстроилась нервная система, и я был отправлен в Москву в нервный госпиталь, где меня вылечили». Пребыванием в психиатрической клинике закончилась и чекистская карьера Папанина.

БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ
Большевистский террор в Крыму в 1917–1921 гг.

«Сладкая парочка» революции из двух евреев – венгерского Беллы Куна и малороссийской Розалии Залкинд под уголовной кликухой «Землячка». Стараниями Ленина этих «ценных» кадров в комплекте вымеяли на пленных австрийцев ещё в 1918 году. Кун успел побывать министром иностранных дел социалистической Венгрии, которая продержалась ровно месяц. Учитывая его заслуги перед Австро-Венгрией, его направили на излечение в психиатрическую больницу Вены. Там же совмещала революционную агитацию с банальной проституцией и его будущая спутница и соратница по расстрельным делам в России Розалия Землячка. Так их «в одном флаконе» и импортировали в ленинскую Россию. «Вождя революции» привлекали женщины специфической ориентации: любвеобильная и безотказная, как швейная машинка «Зингер» Инесса Арманд, нудистка и лесбиянка Александра Коллонтай и, наконец, чокнутая проститутка Розалия Залкинд. Последняя за свои неординарные заслуги удостоилась чести быть замурованной в кремлёвской стене. Вот уж, действительно, мемориал палачей и садистов в самом сердце державы!

В 1947 году из жизни ушла сухонькая старушка в пенсне Розалия Землячка. В знаменитом Доме на набережной, где жила партийная верхушка, она была одной из самых титулованных.

Ей же принадлежал негласный рекорд времён красного террора: под руководством этой женщины были казнены десятки тысяч людей. Тем самым она оправдала прозвище Демон, которым сама себя наградила задолго до революции. Другой её псевдоним — Землячка — станет официальным после 1917 года. Но любимым останется Демон.

1903 год. Розалия спешит по питерским улицам на тайную встречу с рабочими. Представитель большевистского актива объявляет: «Товарищ Демон прибыл из Лондона. Он… она расскажет, как прошёл съезд нашей партии». О конспиративной деятельности Розалии уже в советское время написал Лев Овалов и рассказал о французских шляпках, английских плащах, дорожных зеркалах с двойным дном для провоза нелегальной литературы, царских тюрьмах, из которых она успешно сбегала.

Борясь за права рабочих и крестьян, Розалия не имела отношения ни к тем, ни к другим. Родилась в Киеве в 1876 г. в семье богатого купца Самуила Зал­кинда. Левыми идеями увлеклась в гимназии, по окончании которой отправилась учиться во французский университет. Последующие 20 лет, до октября 1917 г., ни дня официально не работала. В этом её биография схожа со многими известными большевиками.

Деньги на одежду, еду, жильё и оплату визитов за границу брались в партийной кассе. В этом смысле революционеры представляли собой удивительную социальную группу, у которой была и своя чёткая психология, выраженная Михаилом Бакуниным: «В революционере должны быть задавлены чувства родства, любви, дружбы, благодарно­сти и даже самой чести. Он не революционер, если ему чего-либо жалко в этом мире. Он знает только одну науку — науку разрушения». Под этими словами Розалия могла расписаться кровью. Не своей, а десятков тысяч замученных по её воле людей. Речь прежде всего о Крыме, куда Залкинд отправили наводить новый  порядок в качестве секретаря обкома партии. После её появления Чёрное море у берегов покраснело от крови расстрелянных. «Бойня шла мeсяцами. Смертоносное таканье пулемёта слышалось до утра… В первую же ночь в Симферополе расстреляли 1800 чел., в Феодосии — 420, в Керчи — 1300 и т. д.», — писал историк Сергей Мельгунов, сам переживший Октябрьскую революцию, в работе «Красный террор в России. 1918-1923 гг.».

    Пулемёты в Крыму работали не переставая, пока товарищ Демон не скомандовала: «Жаль на них патронов. Топить. И всё». Приговорённых к казни собирали на баржу, привязывали к ногам камни и сбрасывали в море. Часто это делалось на глазах у жён и маленьких детей, которые стояли на берегу на коленях и молили о пощаде. Но как сказал нарком просвещения Луначарский: «Долой любовь к ближнему! Мы должны научиться ненависти». Потом рыбаки, выходившие на лов, видели, как в воде стоит армия мертвецов. Розалия не только давала отмашку на уничтожение людей, но и активно принимала участие в казнях. Носилась в комиссарской кожанке с маузером на боку из города в город, из посёлка в посёлок — «фурия красного террора», как назвал её Александр Солженицын.

Ряд подчинённых Землячки, глядя на её садизм, пытались достучаться до Кремля: расстреливают всех подряд — врачей, учителей, медсестёр, больных в госпиталях, рыбаков, рабочих порта, бывших гимназистов, священников.

В городах Крыма на фонарях, деревьях в парках и даже памятниках висели трупы. А вот прохожих не было — прятались. В пригородах трупы расстрелянных лежали слегка присыпанные землёй. Многих хоронили заживо. По ночам недобитые подползали к жилым домам и стонали. У Мельгунова есть показания свидетелей, которые видели расстрелянных женщин с грудными детьми. Но Ленин не думал прекращать вакханалию Землячки, ведь она воплощала в жизнь его слова о диктатуре, которая «есть власть, опирающаяся на насилие и не связанная никакими законами». В инструкциях по террору Ленин писал: «ищите людей по­твёрже».

В твёрдости Землячки, которую он лично знал 20 лет, Ленин не сомневался. И благодарил за верность: Землячка стала первой женщиной, награждённой орденом Красного Знамени.

Однако правда о крымской трагедии вскроется в тех же ­20-х гг. не только благодаря труду историка Мельгунова, но и произведению большого русского писателя Ивана Шмелёва «Солнце мёртвых». Единственный сын Шмелёва Сергей стал одной из жертв карательных акций в Крыму. Выясняя, как погиб сын и где закопано тело, писатель обратился к уполномоченному ВЧК Реденсу, на что тот ответил: «Чего вы хотите? Тут, в Крыму, такая каша!..» Шмелёв пережил в Крыму и красный террор, и страшный голод — спецотряды заходили в дома, забирая запасы еды и одежду, снимая с людей последнее. Сосед Шмелёва пришёл к нему босым и в брюках в розочку — сшил из фартуков: из его дома вынесли даже старые кухаркины юбки. Оголодавшие люди с трудом передвигались, дети искали кости околевших лошадей и глодали их, как собаки. «Неужели чтобы сделать человека счастливым, для этого надо начать с человеческих боен?.. Эх, Россия! Соблазнили Тебя — какими чарами? Споили каким вином?!» — сокрушался писатель.

О «Солнце мёртвых» немецкий писатель Томас Манн сказал: «Прочтите это, если у вас хватит смелости». В книге обезумевший от голода доктор-химик создаёт свою собственную систему подсчёта количества жертв в тоннах человеческого мяса: «Только в одном Крыму, за какие-нибудь три месяца! — человечьего мяса, расстрелянного без суда, без суда! — восемь тысяч вагонов, девять тысяч вагонов! Поездов триста! Десять тысяч тонн свежего человечьего мяса, мо-ло-до-го мяса! 120000 го-лов! че-ло-ве-ческих!» Цифра 120000 жертв террора в Крыму упоминается и в исторических исследованиях.

О Землячке у Шмелёва сказано коротко: «Зверь!» А в советской печати читаем: «Удивительным человеком была Землячка. Не уставала заботиться о людях. Работала, не жалея сил».

Правда, есть воспоминания большевика Султан-Галиева: «Землячка — крайне нервная и больная женщина… В Крыму буквально все работники дрожали перед ней, не смея ослушаться хотя бы самых её глупых или ошибочных распоряжений». Автора этих строк посадили и расстреляли, а Землячку чист­ки в партии не коснулись — она сама занималась этой чисткой. Наводила страх на парторганизации, приезжая с проверкой. Одна из высших должностей, которую она занимала, — зам. Председателя Совета народных комиссаров СССР. По-нынешнему — вице-премьер.

Отойдя от дел, Роза Самуиловна начала строчить жалобы на соседей по лестничной клетке. Жила Землячка в Москве, в так называемом Доме на набережной, где обитала партийная верхушка. В музее «Дом на набережной» «АиФ» рассказали, что квартира Землячки № 201 располагалась в десятом подъезде, где жил Никита Хрущёв.

О её личной жизни сведения весьма скудные. Детей не было. Удивительно, что при активной работе на благо народа в архивах сохранилось не так много её фотографий. Словно поработала чья-то умелая рука, уничтожив снимки, связанные с казнями десятков тысяч людей.

Умерла Землячка в 70 лет. И сразу же, в 1947 г., её именем назвали улицу в центре Москвы. Правда, 20 лет назад улице вернули прежнее название — Большая Татарская. Но в других городах России сотни улиц носят имя Землячки, а спешащие по ним люди не подозревают, что имеют дело с Демоном. Прах революционерки захоронен в Кремлёвской стене.

Похожие статьи:

Православие → Террор православной церкви против русского народа

Политика → Террор: На железнодорожном вокзале в Волгограде прогремел взрыв: 13 человек погибли

Политика → Оккупанты Крыма держатся только на страхе перед "бандеровцами" и украинофобии

Политика → Осваивать Крым будут чеченские бизнесмены

Роза Мира → Последний взрык дракона