Они подарили миру демонов

«Вы видели, что он пишет? Я ничего подобного не видел никогда. Жуть берёт!» – эти слова Саввы Мамонтова относятся к творчеству Врубеля.

Михаил Врубель. Демон сидящий

Они увидели свет в один год. Врубель и «Демон» Лермонтова. В 1856 впервые публикуется поэма «Демон» покойного Михаила Лермонтова, в этом же году в семье штабс-капитана Тенгинского пехотного полка Александра Врубеля рождается сын – Михаил Врубель, для которого поэма станет не просто предметом восхищения, но его мучительным крестом. Он сплетёт с Демоном жизнь и, возможно, пойдёт дальше рано погибшего поэта. Намного дальше.

Известно, что Лермонтов берётся за образ Демона ещё пятнадцатилетним подростком. Снова и снова он возвращается к поэме, переписывает её, меняет обстановку, действие, детали, но никак не может полностью удовлетвориться сделанным. Поэтому существует целых девять различных редакций Демона. Несомненно, если бы поэт жил дольше, Демон менялся бы дальше и дальше, и сложно представить, каким бы он предстал в поэме. Остался бы он плоть от плоти первым «Демоном сидящим» Врубеля, человечным, незлобным, тоскливым:

Или бы он претерпел такие же трансформации, как у Врубеля, и стал похож на его апофеозного последнего демона, «Демона поверженного»?

Врубель любил поэзию Лермонтова, во многом даже был похож на него, франт, изыскан в наряде, пренебрежителен и одинок. Но действительно поворотной в его судьбе стала работа над иллюстрациями к сочинениям Лермонтова, к «Демону». После этих фатальных иллюстраций путь художника-символиста предрешён – Демон становится центральной темой его творчества, его гением и проклятьем.

Надо сказать, над юбилейным изданием полного собрания сочинений поэта трудились самые одарённые художники того времени, но ни произведения Репина, Сурикова, Васнецова не передавали противоречивость, психологичность, наконец, человечность образа Демона, сам дух лермонтовской поэзии. Все рисунки были стереотипны, отражая массовое представление о демоне людей, которые воспринимали его только как духа зла. Но ведь лермонтовский Демон это не просто одномерный дух зла. Кто же он тогда? Каким его видел поэт? На этот вопрос не так легко ответить, сложно даже подбирать слова, настолько зыбкая почва для исследования. Но стоит посмотреть на работы Врубеля, и осознание приходит само. Он сумел уловить тонкие нюансы, еле заметные намёки поэта и воплотить все гениальные детали, ауру и душу демона на холсте. Только его рисунки стали настоящими откровениями, как будто он прорвался в иные слои пространства, в магический дымчато-синий мир таинственных минералов и самородков, где объект своего тёмного вдохновения, Князя Тьмы, рисовал с натуры. Его «кристаллическая» техника шокировала зрителей. Ничего подобного не было создано за всю историю живописи. Как писал Н.К. Рерих: «Надо же дать Врубелю сделать что-либо цельное; такую храмину, где бы он был единым создателем». И Врубель стал этим единым создателем. Такое повторить невозможно.

Как и Лермонтов, Врубель пытался ухватить адскую красоту и противоречивость Демона, прощупать его изнутри. После работы над иллюстрациями поэмы, его этот образ не оставляет. Он продолжает писать Демона ещё и ещё, переделывать – за двенадцать лет Демон трансформировался. Из изгнанника, сидящего на краю холодной Вселенной, среди кристаллических цветов и магических ландшафтов, которому не чужды и светлые порывы:

Он всё изменялся и, наконец, превратился в беспредметное воплощение страха и отчаянья, его трупное истерзанное тело тонет в кристаллическом водовороте хаоса. Вместо магического пейзажа – воронка, засасывающая любое сознание. И, если в первых работах на эту тему мы ощущаем таинственность бытия, надежду, то в последней картине всевластвует зло, здесь каждый сантиметр пульсирует невыносимой болью. Известный метаисторик и писатель Даниил Андреев после просмотра «Демона поверженного» пишет:

И даже когда его последнего Демона «поверженного» везут на выставку, художник, берёт кисти и краски и едет следом. Приводя в ужас публику, он прямо на выставке продолжает лихорадочно исправлять лицо его. Оно «становилось всё страшнее и страшнее, – писал А. Бенуа, – мучительнее и мучительнее, его (Демона) поза, его сложение имели в себе что-то пыточно-вывернутое».

Врубель делает то, что не удавалось никому до него, и, может, не удастся впредь – он распахивает врата мира смерти, где распускаются холодные кристаллические цветы и обитают странные страдающие существа. Вскоре после этого у великого провидца находят серьёзное заболевание, он впадает в буйное помешательство, бредит, слышит голоса из потустороннего мира. В его ушах гудит гвалт обвинений, он проклинает сам себя, что писал и Христа и Демона. Мучительные галлюцинации сменяют одна другую. Он воображает себя Пушкиным, утверждает, что работал с Микеланджело. Но связь с этим миром ещё окончательно не разорвалась. Через некоторое время он идёт на поправку, у него появляется ясность сознания. Его выписывают из лечебницы, но его снова постигает беда, умирает от пневмонии его двухлетний сын Саввушка. Убитый горем отец снова уходит в лилово-фосфорический мир своих демонов, теряя рассудок. Во сне к нему приходит Демон и приказывает назвать картину «икона». Периоды психических обострений сменяются ремиссией, когда он берётся за творчество, пишет здравые письма родным и друзьям.

В 1904 году его посещает новое желание написать ангела, божественного серафима. Ведь ему уже удавались поразительно светлые и проникновенные картины, он занимался росписью храмов. Врубель пишет «Шестикрылого Серафима», связывая его со стихотворением Пушкина «Пророк». Но что за Серафим выходит у Врубеля? Ледяной лик, застывшие безжизненные черты, острые, как занесённый ангелом кристаллический меч… Но страшнее всего глаза – два мёртвых кристалла, сияющая бездна мрака. Ему чуждо всё человеческое, искра любви никогда не касалась его существа. Вместо ангела на картине снова появляется Демон.

Врач-психиатр Ф.А. Усольцев, у которого лечится Врубель, вспоминает: «Часто приходится слышать, что творчество Врубеля – больное творчество. Я долго и внимательно изучал Врубеля, и я считаю, что его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить...». Это болезнь характеризовала творчество или всё же напряжение творчества, психический накал, связанный с воплощением таких мучительных тем, вызвали тяжёлый недуг?

Художник, зачарованный инфернальной красотой, непостижимой привлекательностью ужасного, шагнувший за грань невиданного, глубже раскрывший Демона Лермонтова, испивает чашу с ядом до дна. Гений стал слепнуть, полуслепой он ещё пытался лепить, рисовать. Потом он погружается в полную темноту. Умирает он после долгих лет мучительной болезни от пневмонии, которую предположительно он мог подхватить, намеренно долго стоя на холоде.

Наталия ГОРБУНОВА

http://litrossia.ru/2013/08/07837.html

Похожие статьи:

Культура → Лермонтов — мистик по существу