В лице Аллы Александровны, в ее царственно-простых манерах, в ее слепых и всевидящих глазах мне предстало живое воплощение Традиции, «золотой цепи», связующей надмирную полноту и многомерность с нашим донельзя уплощенным и упрощенным мирком, придающей ему хоть какую-то значимость и ценность.
Ю.Н. Стефанов. «Драповые ниды»
Памяти Аллы Александровны Андреевой, вдовы известного русского поэта и мыслителя Даниила Андреева, скончавшейся 30 апреля 2005 года. В Алле Александровне чувствовалось нечто лишь отчасти человеческое. Облик словно бы сотканный из воздуха – или выцветающий, как древняя фреска, уходящий в свет. Белесоватые удивительные глаза слепой художницы.
Она не была единственной, но, возможно, оказалась последней... Чем стала для русской культуры смерть Софьи Петровны Хитрово или Любови Дмитриевны Менделеевой? Слишком просто объявить их всего лишь адресатами лирики Владимира Соловьева и Александра Блока. Слишком мало счесть Аллу Андрееву адресатом лирики Даниила Андреева и хранителем его памяти, сочинений, публикатором, наконец. Некий мистический вихрь, поднявшийся в египетской пустыне на глазах философа Вл. Соловьева в 1875 году, очертив дугу над Лондоном, Парижем, Лангедоком, Германией, Петербургом, поставил в прямом смысле слова огненную точку в ночь со Страстной Пятницы на Великую Субботу 2005 года в старой московской квартире. Ушел последний человек, воплотивший в себе великое и вдохновляющее поэтов заблуждение, известное под именем Вечной женственности, Софии, Белой богини. Метафизический ветер селился в смертных женщинах – и поэзия обретала загадку, глубину, наконец, странную темноту, недоступную уже расслабленной душе наших современников.
Более всего в уходе Аллы Александровны Андреевой поражает молчание, похоронившее эту трагедию. Здесь нет преувеличения – ни в «молчании», ни в «трагедии»... На задворках шестой страницы девятнадцатого номера «Литературной газеты» за этот год (от 6 – 12 мая 2005) примостился маленький некролог: «На 91-м году жизни в ночь с 29 на 30 апреля в результате пожара в квартире трагически погибла Алла Александровна Андреева. Алла Александровна пережила вместе с мужем все драматичные обстоятельства его жизни, включая тюремное заключение. Именно она спасла от забвения и опубликовала выдающееся произведение Даниила Андреева «Роза Мира». Выражаем глубокие соболезнования родным и близким покойной, а также почитателям таланта писателя». Этот текст оказался единственной печатной реакцией на событие. Чуть позже в интернетовской «болтовне» кто-то сообщил, что Аллу Александровну отпевали 3 мая в Боткинской больнице, в присутствии полутора сотен человек...
А ведь в этой истории может быть не только метафизическая загадочность. Более четырех лет назад та же «Литературная газета» (№ 1 – 2 за 2001 год) опубликовала обширное интервью с Аллой Александровной под названием «Рукописи горят! Алла Андреева о «Странниках ночи», арестах, допросах и о разрыве с Фондом Даниила Андреева» (С. 11). Здесь шла речь о некоем договоре, заключенном создательницей журнала, издательства и фонда «Урания», а также Фонда Даниила Андреева, покойной Т.Б. Антонян (между прочим, специалистом по патентному праву) – с Аллой Андреевой, в результате которого архив Даниила Андреева и издательские права на его сочинения оказались в руках дочери Татьяны Борисовны, Ирины Антонян. Аллу Александровну же отлучили от творческого наследия ее мужа. Вопиющее безумие – ведь Алла Александровна не только наследница, она не только соавтор в некотором роде — она ведь причина создания многих этих произведений... Скандал намечался очень серьезный, слова Аллы Александровны не оставляли надежды на примирение. Она говорила: «И я скажу вам такую грубую вещь: если бы в Москве открыли публичный дом с названием «Роза Мира» и Ирина Антонян могла бы получить от этого какие-то отчисления, ее бы это вполне устроило». Но неожиданно разгоревшаяся история столь же неожиданно затихла. И вот теперь вспыхнула квартира А.А. Андреевой... Быть может, это ложный след. Но в молчании вокруг недавнего пожара лжи не меньше...
В середине 1990-х автору этих строк случилось видеть и слышать Аллу Александровну. Она выступала в доме-музее Ермоловой на Тверском бульваре. Идеальная осанка, гордо поднятая голова, образцово выстроенная, может быть, даже сыгранная, интонация речи, зеленое платье... Облик словно бы сотканный из воздуха – или выцветающий, как древняя фреска, уходящий в свет. Белесоватые удивительные глаза слепой художницы. В Алле Александровне чувствовалось нечто лишь отчасти человеческое. Нечасто (да и было ли когда?) так случается, что существо, вдохновлявшее поэта, вспоминает о своем певце, превращая себя не только в звено временной цепи – но цепи метафизической, как писал Ю.Н. Стефанов.
Отношения Поэта и Музы – главная Тема многовековой человеческой поэзии. Сколько говорили об этом и Блок, и Андрей Белый, и Даниил Андреев. Самый зрелый из этой чреды, англичанин Роберт Грейвс, который сумел не умереть в первые пятьдесят лет жизни (что, действительно, частенько случается с поэтами) – и подробно изучить природу своего вдохновения, отождествил Музу с Белой богиней древнейших арийских и ближневосточных культов. Грейвс даже составил словесный портрет своей – и не только своей – богини: «... красивая хрупкая женщина с крючковатым носом, со смертельной бледностью на лице, красными, как ягоды рябины, губами, блестящими синими глазами и длинными светлыми волосами». Когда мне случилось впервые прочесть это, я оторопел – слишком похож оказался портрет на Аллу Александровну. Грейвс же связал с этим образом возможность поэтического творчества вообще: «Можно сказать, что способность к поэтическому видению проверяется достоверностью изображения Белой богини...»
И вот теперь остается только гадать – неужели страшное пламя в конце апреля навсегда закрыло эту страницу истории человеческого духа, эту «скважину между мирами»?...
http://www.pravaya.ru/look/3566
Ю.Н. Стефанов. «Драповые ниды»
Памяти Аллы Александровны Андреевой, вдовы известного русского поэта и мыслителя Даниила Андреева, скончавшейся 30 апреля 2005 года. В Алле Александровне чувствовалось нечто лишь отчасти человеческое. Облик словно бы сотканный из воздуха – или выцветающий, как древняя фреска, уходящий в свет. Белесоватые удивительные глаза слепой художницы.
Она не была единственной, но, возможно, оказалась последней... Чем стала для русской культуры смерть Софьи Петровны Хитрово или Любови Дмитриевны Менделеевой? Слишком просто объявить их всего лишь адресатами лирики Владимира Соловьева и Александра Блока. Слишком мало счесть Аллу Андрееву адресатом лирики Даниила Андреева и хранителем его памяти, сочинений, публикатором, наконец. Некий мистический вихрь, поднявшийся в египетской пустыне на глазах философа Вл. Соловьева в 1875 году, очертив дугу над Лондоном, Парижем, Лангедоком, Германией, Петербургом, поставил в прямом смысле слова огненную точку в ночь со Страстной Пятницы на Великую Субботу 2005 года в старой московской квартире. Ушел последний человек, воплотивший в себе великое и вдохновляющее поэтов заблуждение, известное под именем Вечной женственности, Софии, Белой богини. Метафизический ветер селился в смертных женщинах – и поэзия обретала загадку, глубину, наконец, странную темноту, недоступную уже расслабленной душе наших современников.
Более всего в уходе Аллы Александровны Андреевой поражает молчание, похоронившее эту трагедию. Здесь нет преувеличения – ни в «молчании», ни в «трагедии»... На задворках шестой страницы девятнадцатого номера «Литературной газеты» за этот год (от 6 – 12 мая 2005) примостился маленький некролог: «На 91-м году жизни в ночь с 29 на 30 апреля в результате пожара в квартире трагически погибла Алла Александровна Андреева. Алла Александровна пережила вместе с мужем все драматичные обстоятельства его жизни, включая тюремное заключение. Именно она спасла от забвения и опубликовала выдающееся произведение Даниила Андреева «Роза Мира». Выражаем глубокие соболезнования родным и близким покойной, а также почитателям таланта писателя». Этот текст оказался единственной печатной реакцией на событие. Чуть позже в интернетовской «болтовне» кто-то сообщил, что Аллу Александровну отпевали 3 мая в Боткинской больнице, в присутствии полутора сотен человек...
А ведь в этой истории может быть не только метафизическая загадочность. Более четырех лет назад та же «Литературная газета» (№ 1 – 2 за 2001 год) опубликовала обширное интервью с Аллой Александровной под названием «Рукописи горят! Алла Андреева о «Странниках ночи», арестах, допросах и о разрыве с Фондом Даниила Андреева» (С. 11). Здесь шла речь о некоем договоре, заключенном создательницей журнала, издательства и фонда «Урания», а также Фонда Даниила Андреева, покойной Т.Б. Антонян (между прочим, специалистом по патентному праву) – с Аллой Андреевой, в результате которого архив Даниила Андреева и издательские права на его сочинения оказались в руках дочери Татьяны Борисовны, Ирины Антонян. Аллу Александровну же отлучили от творческого наследия ее мужа. Вопиющее безумие – ведь Алла Александровна не только наследница, она не только соавтор в некотором роде — она ведь причина создания многих этих произведений... Скандал намечался очень серьезный, слова Аллы Александровны не оставляли надежды на примирение. Она говорила: «И я скажу вам такую грубую вещь: если бы в Москве открыли публичный дом с названием «Роза Мира» и Ирина Антонян могла бы получить от этого какие-то отчисления, ее бы это вполне устроило». Но неожиданно разгоревшаяся история столь же неожиданно затихла. И вот теперь вспыхнула квартира А.А. Андреевой... Быть может, это ложный след. Но в молчании вокруг недавнего пожара лжи не меньше...
В середине 1990-х автору этих строк случилось видеть и слышать Аллу Александровну. Она выступала в доме-музее Ермоловой на Тверском бульваре. Идеальная осанка, гордо поднятая голова, образцово выстроенная, может быть, даже сыгранная, интонация речи, зеленое платье... Облик словно бы сотканный из воздуха – или выцветающий, как древняя фреска, уходящий в свет. Белесоватые удивительные глаза слепой художницы. В Алле Александровне чувствовалось нечто лишь отчасти человеческое. Нечасто (да и было ли когда?) так случается, что существо, вдохновлявшее поэта, вспоминает о своем певце, превращая себя не только в звено временной цепи – но цепи метафизической, как писал Ю.Н. Стефанов.
Отношения Поэта и Музы – главная Тема многовековой человеческой поэзии. Сколько говорили об этом и Блок, и Андрей Белый, и Даниил Андреев. Самый зрелый из этой чреды, англичанин Роберт Грейвс, который сумел не умереть в первые пятьдесят лет жизни (что, действительно, частенько случается с поэтами) – и подробно изучить природу своего вдохновения, отождествил Музу с Белой богиней древнейших арийских и ближневосточных культов. Грейвс даже составил словесный портрет своей – и не только своей – богини: «... красивая хрупкая женщина с крючковатым носом, со смертельной бледностью на лице, красными, как ягоды рябины, губами, блестящими синими глазами и длинными светлыми волосами». Когда мне случилось впервые прочесть это, я оторопел – слишком похож оказался портрет на Аллу Александровну. Грейвс же связал с этим образом возможность поэтического творчества вообще: «Можно сказать, что способность к поэтическому видению проверяется достоверностью изображения Белой богини...»
И вот теперь остается только гадать – неужели страшное пламя в конце апреля навсегда закрыло эту страницу истории человеческого духа, эту «скважину между мирами»?...
http://www.pravaya.ru/look/3566
Редактировалось: 2 раза (Последний: 18 октября 2012 в 19:46)