Поэты-символисты вершат Суд над роzамираорками
Часто говорят, что поэзия Блока вышла из философии Владимира Соловьёва. Хотя с ним он виделся лишь однажды, и то мельком. У Блока было три учителя: Соловьёв, Валерий Брюсов и Зинаида Гиппиус. От Соловьева – идея Вечной Женственности, Софии; от Брюсова – урбанизм; от Гиппиус – психологическая напряжённость. Все эти грани Блок соединил и в общем всех учителей победил, создав качественно новую поэтическую систему. Гении выходят за пределы своей школы в пространство, для которого нет точного термина. В то же время от каждой значительной эпохи остаётся вечный след. Конечно, последствия символизма велики. Символическая образность пребудет вечно. В этом векторе развивался Булат Окуджава, который в зрелые годы пришёл к символичности, и многие видят в нём перекличку с Блоком. В Блоке самом шла литературная эволюция. Юрий Тынянов в своей эпохальной статье «Промежуток» 1924 года утверждает, что блоковский период кончился, а сейчас ключевая фигура – ушедший из жизни, но вечно живой футурист Велимир Хлебников. Там звучат страшные слова: «Смерть Блока была слишком своевременной». Однако уже поэма «Двенадцать» сочетает символическую обобщённость с авангардной формой. Символизм не умер, а растворился в последующем развитии литературы. Тот же Андрей Белый говорил, что у символизма появился правый рукав – акмеизм и левый – футуризм.
Мистический и символический характер для Блока в большей степени носила революция 1905 года. Октябрь 1917 для него уже был более реальным. Недаром Блок говорит не от себя, а даёт голос массе: «Революцьонный держите шаг! /Неугомонный не дремлет враг!». Здесь Блок уже эпический свидетель, летописец, для которого важнее увидеть реальность, чем её оценить. Но после «Двенадцати» и «Скифов», кроме стихотворения «Пушкинскому дому», практически ничего не написано. Блок начинает разочаровываться в революции. Это видно по его дневниковым записям, а после того ареста в 1919 году «за принадлежность к партии левых эсеров», когда Блок около двух суток провёл в тюрьме на Гороховой улице, позитивных высказываний о советской власти у него нет. Чуковский записал слова Блока в то время: «А может революции не было, может та, что была, не настоящая?» Новый взгляд Блока на революцию, возможно, предстал бы в цикле «Чёрный день», который он задумывал, но так и не сумел осуществить.
Это, конечно, страшная история. Мы не имеем права гадать, спасло бы Блока это лечение в Финляндии или нет. Но одно из опасений правительства было то, что если его выпустить, то он сразу же начнёт в эмигрантских изданиях проклинать советскую власть. Авторитет у него большой, и это будет вредно. А поскольку для них нравственно то, что полезно для пролетариата, то сохранение жизни Блока сочли не таким важным делом. Нет основания говорить, что Советская власть убила Блока (почему это не могли убить жидосионисты Поэта? - Блок). Прямого расчёта на уничтожение Блока, судя по совокупности имеющихся документов не было, но не было и настоящей заботы о сохранении его жизни. Увы! Так же как Николай I не понимал в полной мере, насколько опасна дуэль Пушкина и Дантеса, так и для нового строя Блок не был настолько дорог, чтобы его беречь.
https://www.mk.ru/culture/2020/11/28/stanovlenie-bloka-kak-poeta-bylo-samoubiystvennym.html
Часто говорят, что поэзия Блока вышла из философии Владимира Соловьёва. Хотя с ним он виделся лишь однажды, и то мельком. У Блока было три учителя: Соловьёв, Валерий Брюсов и Зинаида Гиппиус. От Соловьева – идея Вечной Женственности, Софии; от Брюсова – урбанизм; от Гиппиус – психологическая напряжённость. Все эти грани Блок соединил и в общем всех учителей победил, создав качественно новую поэтическую систему. Гении выходят за пределы своей школы в пространство, для которого нет точного термина. В то же время от каждой значительной эпохи остаётся вечный след. Конечно, последствия символизма велики. Символическая образность пребудет вечно. В этом векторе развивался Булат Окуджава, который в зрелые годы пришёл к символичности, и многие видят в нём перекличку с Блоком. В Блоке самом шла литературная эволюция. Юрий Тынянов в своей эпохальной статье «Промежуток» 1924 года утверждает, что блоковский период кончился, а сейчас ключевая фигура – ушедший из жизни, но вечно живой футурист Велимир Хлебников. Там звучат страшные слова: «Смерть Блока была слишком своевременной». Однако уже поэма «Двенадцать» сочетает символическую обобщённость с авангардной формой. Символизм не умер, а растворился в последующем развитии литературы. Тот же Андрей Белый говорил, что у символизма появился правый рукав – акмеизм и левый – футуризм.
Мистический и символический характер для Блока в большей степени носила революция 1905 года. Октябрь 1917 для него уже был более реальным. Недаром Блок говорит не от себя, а даёт голос массе: «Революцьонный держите шаг! /Неугомонный не дремлет враг!». Здесь Блок уже эпический свидетель, летописец, для которого важнее увидеть реальность, чем её оценить. Но после «Двенадцати» и «Скифов», кроме стихотворения «Пушкинскому дому», практически ничего не написано. Блок начинает разочаровываться в революции. Это видно по его дневниковым записям, а после того ареста в 1919 году «за принадлежность к партии левых эсеров», когда Блок около двух суток провёл в тюрьме на Гороховой улице, позитивных высказываний о советской власти у него нет. Чуковский записал слова Блока в то время: «А может революции не было, может та, что была, не настоящая?» Новый взгляд Блока на революцию, возможно, предстал бы в цикле «Чёрный день», который он задумывал, но так и не сумел осуществить.
Это, конечно, страшная история. Мы не имеем права гадать, спасло бы Блока это лечение в Финляндии или нет. Но одно из опасений правительства было то, что если его выпустить, то он сразу же начнёт в эмигрантских изданиях проклинать советскую власть. Авторитет у него большой, и это будет вредно. А поскольку для них нравственно то, что полезно для пролетариата, то сохранение жизни Блока сочли не таким важным делом. Нет основания говорить, что Советская власть убила Блока (почему это не могли убить жидосионисты Поэта? - Блок). Прямого расчёта на уничтожение Блока, судя по совокупности имеющихся документов не было, но не было и настоящей заботы о сохранении его жизни. Увы! Так же как Николай I не понимал в полной мере, насколько опасна дуэль Пушкина и Дантеса, так и для нового строя Блок не был настолько дорог, чтобы его беречь.
https://www.mk.ru/culture/2020/11/28/stanovlenie-bloka-kak-poeta-bylo-samoubiystvennym.html