В мятежной истории донского казачества есть малоизвестные страницы, к числу которых относится трагическая история братьев Евграфа и Петра Грузиновых, дворян, героев многих сражений русско-турецкой войны 1787-1791 годов, мечтавшись о введении в России республиканского строя. Но расскажем о них по порядку...
...1800 год. Дон. Сентябрь. Осенние сумерки неторопливо повисли над казачьей столицей Черкасском, население которого завершив напряженный день, готовилась к полноценному ночному отдыху. Молчали колокола всех семи церквей Черкасска, затих по-восточному шумный базар, паруса многочисленных кораблей, стекшихся сюда из многих стран Европы и Азии, тускло белели на пристани недалеко от каменной Петропавловской церкви.
Город затихал, придавленный сумерками. И только возле Петропавловской церкви наблюдалось необычное для вечернего времени движение. Сумрачные мужики сгружали привезенные на телегах бревна и доски, а вскоре послышался торопливый стук топоров и молотков. На глазах редких в этот час прохожих стал вырастать деревянный эшафот.
Ранним утром 5 сентября 1800 года возле эшафота появились казаки Атаманского полка. Полиция Черкасска уже ходила по казачьим куреням, приглашая жителей на торговую площадь к эшафоту.
Осень неспешно отбирала у лета тепло и зелень. Высокие стройные тополя, густой стеной окружавшие Петропавловскую церковь, были слегка тронуты золотом осени. Легкий ветерок шевелил листву, прокатываясь по толпе черкассцев, возбужденно толковавших о приближающейся экзекуции.
— Гутарють, что Осипа Грузинова сынов сказнить собираютца! - говорил своему соседу, высокому атаманцу, средних лет черноусый казак.
— Отец протоиерей Волошеневский сказывал вчерась на проповеди, что Грузиновы забыли Господа нашего и ни государя императора Павла Петровича худое замыслили, чтобы низвергнуть его, а власть, стал быть, казацкую в Расее установить, чтоб как при Стеньке Разине аль Емельке Пугачеве бунтовать!
И оба, изумленные дерзкими планами братьев Грузиновых, испуганно замолчали.
Но ни эти казаки, ни историки последующих поколений так и не узнали до конца истории и намерений братьев Грузиновых, ибо документы, касающиеся всего этого, на долгие годы были похоронены в глубинах российских архивов.
...Далекие предки Грузиновых, носившие фамилию Намчевадзе, пришли на Дон из Грузии, осели здесь, приобретя чисто донскую фамилию - Грузиновы.
Старший из братьев, Евграф, родился в Черкасске в 1769 году, с девяти лет начав службу и быстро пройдя путь от рядового казака до старшины. В период русско-турецкой войны 1787-1791 годов он сражался с татарами на Кубани. В послужном списке Евграфа появилась запись командира, что «во всех бывших с неприятелем сражениях поступал он с неустрашимою храбростью».
Брат Евграфа, Петр, в эти годы отличился в штурме первоклассных турецких крепостей Очакова (1788 г.) и Измаила (1790 г.). За это он получил золотой крест и орден Святого Георгия Победоносца 4 степени. (Гвинчидзе О. Братья Грузиновы. Тбилиси, 1963. с. 47)
В 1793 году с особой казачьей командой, которой предстояло нести службу при высочайших особах, Евграф попал в Петербург, где начал службу при наследнике российского престола Павле Петровиче. С этого времени начался быстрый карьерный рост старшего Грузинова, который становится полковником, получает орден Святой Анны двух степеней и десять тысяч десятин земли с одной тысячей душ крепостных крестьян.
Однако, эти монаршие милости Евфграф воспринял на редкость безразлично и даже, по мнению придворных, преступно-неблагодарно. А иначе как было расценить его отказ принять высочайше пожалованных ему земли и крепостных крестьян?..
И другие странности были замечены в поведении полковника Грузинова: он перестал регулярно, как того требовала православная церковь, посещать храмы. А потом отказался выполнить государев приказ силами своего эскадрона подавить бунт крестьян Шлиссельбургского уезда. Это фрондирование привело к тому, что Евграф оказался в каземате Ревельской крепости. (Центральный государственный военно-исторический архив. Ф. 8. Оп. 87. Связка 167. Д. 848. Л. 9.)
В июле 1798 года его освободили из подземелья и отправили в Черкасск, где за ним, по приказу войскового атамана Василия Орлова, был учрежден негласный надзор.
Слежка, однако, ничего подозрительного в поведении Евграфа не выявила. Он и прибывший вслед за ним в Черкасск брат Петр жили «тихо и добропорядочно». Пройдет немного времени - царю и атаману станет известно, что «тихие и добропорядочные» Грузиновы в это время разрабатывали «проекты, клонящиеся к ниспровержению существующего государственного устройства».
...Зимой навестить своего бывшего командира прибыли казаки, служившие с Евграфом в Петербурге. За накрытым столом разговорились... Грузинов, имея крепостных, тем не менее нуждался в деньгах, на это несоответствие и намекнули казаки опальному полковнику. Намек этот словно сыпанул соли на душевные раны Евграфа. В возбуждении он заявил: «Пусть государь возьмет их назад, я не желаю его крепостных крестьян. А наше, казачье, пусть отдаст. Земля казачья, а заселена господскими слободами. Знаете ли кто Дон заслужил? Ермак! А теперь отымают... Вступился было за Отечество Пугач, но его спалили... Я не так, как Пугач, но еще лучше сделаю. Как возьмусь за меч, то вся Россия затрясется!» Казаки в страхе и изумлении застыли, разговор заглох...
Весной 1800 года Евграф перешел жить на чердак, где занялся чтением запрещенных в Российской империи книг, и прежде всего «Опытов» Мишеля Монтеня. Размышляя о жизни народов мира, о судьбе Дона и России и писал, писал, писал... Изредка к нему на чердак залезал Петр, и братья о чем-то взволнованно спорили.
Агенты войскового атамана, наблюдавшие за Грузиновыми, доложили о подозрительном поведении братьев Василию Орлову. Он распорядился произвести у Грузиновых обыск, результаты которого ошеломили его. Полиция обнаружила у Евграфа «крамольные книги», различные записки и две «бумаги, написанные вчерне» полковником Грузиновым. Оба брата в тот же день были арестованы.
Для следствия и суда над братьями Грузиновыми специальным приказом войскового атамана Орлова были образованы две военно-судные комиссии, каждая во главе с генерал-майором. Обе они приступили к судебному разбирательству 13 августа 1800 года.
Записки Евграфа Грузинова были проникнуты желанием их автора «всеусилить и всеумножить счастье». При этом не свое личное счастье имел ввиду Грузинов, а счастье «всех народов, живущих под солнцем». Для осуществления этой идеи Грузинов думал сформировать из казаков и подневольных народов Российской империи «ратмену» в двести тысяч человек, а из страны изгнать всех политических шпионов. В столице нового государства, которую Грузинов собирался основать на юге России, он хотел учредить сенат, как высший орган законодательной власти. Он-то и должен был принять закон «для всех
под солнцем живущих народов, так чтобы оный был примят всеми и содержим, и чтобы все оному обучались и его знали наизусть и по оному поступали бы». (Гончавадзе О. Братья Грузиновы. с. 65.)
По мнению Евграфа Грузинова жизнь в новом обществе должна была строиться на основе разумного законодательства. В этом обществе раз и навсегда должна была исчезнуть вражда между народами и утвердиться свобода слова, вероисповедания, союзов. Хотя в рукописях опального полковника не упоминается о форме правления в России, но «самодержавного государя он не принимает законным государем». Конечно, человек с такими политическими и общественными воззрениями не мог свободно жить в условиях самодержавия. Вот поэтому 26 августа 1800 года император Павел Первый подписал указ, в
котором приказывалось «исключенного полковника Грузинова за измену против нас и государства наказать нещадно и отправить к нашему генерал-прокурору, а имение отписать в казну». Экзекуция была назначена на пятое сентября...
...Тот день выдался на редкость солнечным и безоблачным. Торговая площадь, где должна была состояться экзекуция, с раннего утра наполнилась людьми. На фоне белой Петропавловской церкви тускло желтел сосновыми досками эшафот, два палача стояли подле. По углам эшафота виднелись легкие пушки, направленные жерлами в толпу, рядом с ними с зажженными факелами мрачно застыли канониры. Около алтаря Петропавловской церкви на специальном помосте стояли войсковой атаман Орлов и прибывшие из Петербурга генералы Репин и Кожин.
Вскоре в сопровождении конвоя и аудитора Юдина привели Евграфа Грузинова, скованного кандалами. Юдин прочитал приговор. С Евграфа сорвали одежды, сняли кандалы и переломили над головой шпагу - знак лишения дворянства. Палачи толстыми ремнями привязали опального полковника к скамейке, устроенной на эшафоте. Атаман взмахнул платком, и экзекуция началась.
В напряженной тишине удары кнута падали с ужасающим звуком на обнаженную спину Евграфа, кроваво-красные полосы, словно сабельные удары, страшно обозначились на коже. Их становилось все больше и больше, спина превращалась в кровавое месиво.
Прошел час. Палач изнемог и бессильно опустил кнут. Его сменил второй экзекутор. Казнь продолжалась. Текли минуты, изнемог и второй палач. Тогда аудитор Юдин предложил желающим из толпы продолжить порку, но люди угрюмо молчали. Тогда полумертвого Грузинова сняли со скамьи, отнесли в Петропавловскую церковь, где он и скончался. Его торопливо погребли за пороховым погребом.
Месяц спустя на Сенном базаре Черкасска состоялась казнь Петра Грузинова. После наказания кнутом ему вырвали клещами ноздри и раскаленным железом на лбу и щеках выжгли клейма. Некоторое время спустя он скончался.
После смерти Павла Первого новый император Александр Павлович указом от 9 апреля 1801 года возвратил имение полковника Грузинова, «состоящее в городе Черкасске», его младшим братьям Роману и Афанасию, которые были возвращены в гвардию, дослужились до больших чинов и дожили до глубокой старости. У Романа детей не было, а у Афанасия осталось большое потомство.
Его внук, 93-летний Петр Евграфович Грузинов, умер в Москве в 1971 году... Дальний потомок славных братьев Грузиновых Л. Савватеева-Грузинова, доктор технических наук, профессор Белгородского университета часто бывает на Дону, на родине братьев Грузиновых...
Астапенко М. П.
Астапенко Е. М.
"История Донского Края"
Ростов-на-Дону, Мини-Тайп, 2005
Гвинчидзе О. Братья Грузиновы. Тбилиси, 1963
...1800 год. Дон. Сентябрь. Осенние сумерки неторопливо повисли над казачьей столицей Черкасском, население которого завершив напряженный день, готовилась к полноценному ночному отдыху. Молчали колокола всех семи церквей Черкасска, затих по-восточному шумный базар, паруса многочисленных кораблей, стекшихся сюда из многих стран Европы и Азии, тускло белели на пристани недалеко от каменной Петропавловской церкви.
Город затихал, придавленный сумерками. И только возле Петропавловской церкви наблюдалось необычное для вечернего времени движение. Сумрачные мужики сгружали привезенные на телегах бревна и доски, а вскоре послышался торопливый стук топоров и молотков. На глазах редких в этот час прохожих стал вырастать деревянный эшафот.
Ранним утром 5 сентября 1800 года возле эшафота появились казаки Атаманского полка. Полиция Черкасска уже ходила по казачьим куреням, приглашая жителей на торговую площадь к эшафоту.
Осень неспешно отбирала у лета тепло и зелень. Высокие стройные тополя, густой стеной окружавшие Петропавловскую церковь, были слегка тронуты золотом осени. Легкий ветерок шевелил листву, прокатываясь по толпе черкассцев, возбужденно толковавших о приближающейся экзекуции.
— Гутарють, что Осипа Грузинова сынов сказнить собираютца! - говорил своему соседу, высокому атаманцу, средних лет черноусый казак.
— Отец протоиерей Волошеневский сказывал вчерась на проповеди, что Грузиновы забыли Господа нашего и ни государя императора Павла Петровича худое замыслили, чтобы низвергнуть его, а власть, стал быть, казацкую в Расее установить, чтоб как при Стеньке Разине аль Емельке Пугачеве бунтовать!
И оба, изумленные дерзкими планами братьев Грузиновых, испуганно замолчали.
Но ни эти казаки, ни историки последующих поколений так и не узнали до конца истории и намерений братьев Грузиновых, ибо документы, касающиеся всего этого, на долгие годы были похоронены в глубинах российских архивов.
...Далекие предки Грузиновых, носившие фамилию Намчевадзе, пришли на Дон из Грузии, осели здесь, приобретя чисто донскую фамилию - Грузиновы.
Старший из братьев, Евграф, родился в Черкасске в 1769 году, с девяти лет начав службу и быстро пройдя путь от рядового казака до старшины. В период русско-турецкой войны 1787-1791 годов он сражался с татарами на Кубани. В послужном списке Евграфа появилась запись командира, что «во всех бывших с неприятелем сражениях поступал он с неустрашимою храбростью».
Брат Евграфа, Петр, в эти годы отличился в штурме первоклассных турецких крепостей Очакова (1788 г.) и Измаила (1790 г.). За это он получил золотой крест и орден Святого Георгия Победоносца 4 степени. (Гвинчидзе О. Братья Грузиновы. Тбилиси, 1963. с. 47)
В 1793 году с особой казачьей командой, которой предстояло нести службу при высочайших особах, Евграф попал в Петербург, где начал службу при наследнике российского престола Павле Петровиче. С этого времени начался быстрый карьерный рост старшего Грузинова, который становится полковником, получает орден Святой Анны двух степеней и десять тысяч десятин земли с одной тысячей душ крепостных крестьян.
Однако, эти монаршие милости Евфграф воспринял на редкость безразлично и даже, по мнению придворных, преступно-неблагодарно. А иначе как было расценить его отказ принять высочайше пожалованных ему земли и крепостных крестьян?..
И другие странности были замечены в поведении полковника Грузинова: он перестал регулярно, как того требовала православная церковь, посещать храмы. А потом отказался выполнить государев приказ силами своего эскадрона подавить бунт крестьян Шлиссельбургского уезда. Это фрондирование привело к тому, что Евграф оказался в каземате Ревельской крепости. (Центральный государственный военно-исторический архив. Ф. 8. Оп. 87. Связка 167. Д. 848. Л. 9.)
В июле 1798 года его освободили из подземелья и отправили в Черкасск, где за ним, по приказу войскового атамана Василия Орлова, был учрежден негласный надзор.
Слежка, однако, ничего подозрительного в поведении Евграфа не выявила. Он и прибывший вслед за ним в Черкасск брат Петр жили «тихо и добропорядочно». Пройдет немного времени - царю и атаману станет известно, что «тихие и добропорядочные» Грузиновы в это время разрабатывали «проекты, клонящиеся к ниспровержению существующего государственного устройства».
...Зимой навестить своего бывшего командира прибыли казаки, служившие с Евграфом в Петербурге. За накрытым столом разговорились... Грузинов, имея крепостных, тем не менее нуждался в деньгах, на это несоответствие и намекнули казаки опальному полковнику. Намек этот словно сыпанул соли на душевные раны Евграфа. В возбуждении он заявил: «Пусть государь возьмет их назад, я не желаю его крепостных крестьян. А наше, казачье, пусть отдаст. Земля казачья, а заселена господскими слободами. Знаете ли кто Дон заслужил? Ермак! А теперь отымают... Вступился было за Отечество Пугач, но его спалили... Я не так, как Пугач, но еще лучше сделаю. Как возьмусь за меч, то вся Россия затрясется!» Казаки в страхе и изумлении застыли, разговор заглох...
Весной 1800 года Евграф перешел жить на чердак, где занялся чтением запрещенных в Российской империи книг, и прежде всего «Опытов» Мишеля Монтеня. Размышляя о жизни народов мира, о судьбе Дона и России и писал, писал, писал... Изредка к нему на чердак залезал Петр, и братья о чем-то взволнованно спорили.
Агенты войскового атамана, наблюдавшие за Грузиновыми, доложили о подозрительном поведении братьев Василию Орлову. Он распорядился произвести у Грузиновых обыск, результаты которого ошеломили его. Полиция обнаружила у Евграфа «крамольные книги», различные записки и две «бумаги, написанные вчерне» полковником Грузиновым. Оба брата в тот же день были арестованы.
Для следствия и суда над братьями Грузиновыми специальным приказом войскового атамана Орлова были образованы две военно-судные комиссии, каждая во главе с генерал-майором. Обе они приступили к судебному разбирательству 13 августа 1800 года.
Записки Евграфа Грузинова были проникнуты желанием их автора «всеусилить и всеумножить счастье». При этом не свое личное счастье имел ввиду Грузинов, а счастье «всех народов, живущих под солнцем». Для осуществления этой идеи Грузинов думал сформировать из казаков и подневольных народов Российской империи «ратмену» в двести тысяч человек, а из страны изгнать всех политических шпионов. В столице нового государства, которую Грузинов собирался основать на юге России, он хотел учредить сенат, как высший орган законодательной власти. Он-то и должен был принять закон «для всех
под солнцем живущих народов, так чтобы оный был примят всеми и содержим, и чтобы все оному обучались и его знали наизусть и по оному поступали бы». (Гончавадзе О. Братья Грузиновы. с. 65.)
По мнению Евграфа Грузинова жизнь в новом обществе должна была строиться на основе разумного законодательства. В этом обществе раз и навсегда должна была исчезнуть вражда между народами и утвердиться свобода слова, вероисповедания, союзов. Хотя в рукописях опального полковника не упоминается о форме правления в России, но «самодержавного государя он не принимает законным государем». Конечно, человек с такими политическими и общественными воззрениями не мог свободно жить в условиях самодержавия. Вот поэтому 26 августа 1800 года император Павел Первый подписал указ, в
котором приказывалось «исключенного полковника Грузинова за измену против нас и государства наказать нещадно и отправить к нашему генерал-прокурору, а имение отписать в казну». Экзекуция была назначена на пятое сентября...
...Тот день выдался на редкость солнечным и безоблачным. Торговая площадь, где должна была состояться экзекуция, с раннего утра наполнилась людьми. На фоне белой Петропавловской церкви тускло желтел сосновыми досками эшафот, два палача стояли подле. По углам эшафота виднелись легкие пушки, направленные жерлами в толпу, рядом с ними с зажженными факелами мрачно застыли канониры. Около алтаря Петропавловской церкви на специальном помосте стояли войсковой атаман Орлов и прибывшие из Петербурга генералы Репин и Кожин.
Вскоре в сопровождении конвоя и аудитора Юдина привели Евграфа Грузинова, скованного кандалами. Юдин прочитал приговор. С Евграфа сорвали одежды, сняли кандалы и переломили над головой шпагу - знак лишения дворянства. Палачи толстыми ремнями привязали опального полковника к скамейке, устроенной на эшафоте. Атаман взмахнул платком, и экзекуция началась.
В напряженной тишине удары кнута падали с ужасающим звуком на обнаженную спину Евграфа, кроваво-красные полосы, словно сабельные удары, страшно обозначились на коже. Их становилось все больше и больше, спина превращалась в кровавое месиво.
Прошел час. Палач изнемог и бессильно опустил кнут. Его сменил второй экзекутор. Казнь продолжалась. Текли минуты, изнемог и второй палач. Тогда аудитор Юдин предложил желающим из толпы продолжить порку, но люди угрюмо молчали. Тогда полумертвого Грузинова сняли со скамьи, отнесли в Петропавловскую церковь, где он и скончался. Его торопливо погребли за пороховым погребом.
Месяц спустя на Сенном базаре Черкасска состоялась казнь Петра Грузинова. После наказания кнутом ему вырвали клещами ноздри и раскаленным железом на лбу и щеках выжгли клейма. Некоторое время спустя он скончался.
После смерти Павла Первого новый император Александр Павлович указом от 9 апреля 1801 года возвратил имение полковника Грузинова, «состоящее в городе Черкасске», его младшим братьям Роману и Афанасию, которые были возвращены в гвардию, дослужились до больших чинов и дожили до глубокой старости. У Романа детей не было, а у Афанасия осталось большое потомство.
Его внук, 93-летний Петр Евграфович Грузинов, умер в Москве в 1971 году... Дальний потомок славных братьев Грузиновых Л. Савватеева-Грузинова, доктор технических наук, профессор Белгородского университета часто бывает на Дону, на родине братьев Грузиновых...
Астапенко М. П.
Астапенко Е. М.
"История Донского Края"
Ростов-на-Дону, Мини-Тайп, 2005
Гвинчидзе О. Братья Грузиновы. Тбилиси, 1963
Редактировалось: 4 раза (Последний: 5 апреля 2015 в 05:34)